Гаснет свет, включается проектор, зрители вспоминают, что такое настоящее кино. «Андрей Рублев», «За облаками – небо», «Маленькая Вера», «Пришел солдат с фронта» — фрагменты из этих картин демонстрируются на большом экране. Сам Юрий Назаров вместе со своей напарницей Людмилой Мальцевой, волнуясь, смотрит на экран из–за кулис.

— Не то! Не то! — горячится Юрий Владимирович.

— Что такое? — интересуюсь я.

— Да они все неправильно склеили! — с досадой отвечает Юрий Владимирович, — я сейчас выйду на сцену и скажу, что все, хватит! Ну не те фрагменты!

— Не надо торопиться, — советует артисту Георгий Ермоленко. — Пусть зрители посмотрят большое кино. Три года назад был случай: у нас здесь показывали какое–то кино тоже на большом экране, а детишки смотрели и удивлялись, дескать, а где же видеомагнитофон–то находится?

После кинофрагментов Юрий Назаров и Людмила Мальцева выходят на сцену, объясняют залу, что показанные отрывки были немного перепутаны, поздравляют с праздником, говорят об этом великом дне — Дне Защитника Отечества. Юрий Владимирович читает стихотворение Георгия Ермоленко «Память отцу», вместе с Людмилой Мальцевой они поют «Путь–дорожку фронтовую», Людмила Мальцева читает монолог Тараса Бульбы: «Хочется мне сказать, что такое есть наше товарищество...» Юрий Назаров вспоминает съемки «Андрея Рублева», как не хватило денег на съемки эпизода Куликовской битвы и про то, как Кшиштоф Занусси сказал Андрею Тарковскому, что на Западе никому и никогда не дали бы снять такой фильм.

Звучит много стихов, песен и романсов, артистам вручают цветы, зрители берут автографы. Мне удается задать несколько вопросов герою вечера Юрию Назарову.

— Юрий Владимирович, как объяснить то, что в советские времена государство большое внимание уделяло кинематографу, а сейчас кино забыто?

— Дело в том, что у советской власти при всех ее дуростях и ошибках была цель, забота о подрастающем поколении. Была задача указать человеку путь и из людей сделать людей. Ведь человек рождается животным и ничем от зверя не отличается. Но когда человек, вырастая, не становится человеком, он становится страшнее любого животного. Вот советская власть и пыталась думать о будущем, пыталась воспитывать людей, но, к сожалению, не очень это у нее получилось...

— Так что же произошло сейчас, когда наше кино потеряло интерес зрителей?

— А сейчас — рынок. Кому нужно будущее? Та же самая Маргарет Тэтчер говорила: население России должно составлять 15 миллионов, больше не надо. Сейчас это и происходит. Причем без оккупации, без эвакуации народонаселение России убывает. Паноптикум! А ведь и после гражданской войны, и после Отечественной наше население всегда прибавлялось. Это и есть заслуга и завоевание так называемой демократии.

— Стало быть, кино как элемент воспитания и просвещения сегодня не работает. Но кино остается элементом культуры, ведь не отрицаем же мы великую русскую культуру?

— Да, в открытую мы не отрицаем ни Пушкина, ни Некрасова. «И долго буду тем любезен я народу, что чувства добрые я лирой пробуждал», — завещал нам Александр Сергеевич. А Некрасов писал: «Сейте разумное, доброе, вечное!» А что нам сеют сейчас? Особенно по телевизору? Был такой кинодеятель Таги–Заде, однажды он сказал такую фразу: «Я мечтаю, как от назойливой мухи, избавиться от советского кинематографа». И ведь его мечты сбываются. Что, западное кино может что–то посеять разумного, доброго, вечного? Я что–то такого не замечаю, может быть, конечно, я темный человек и чего–то не понимаю, но все же...

— Противостояние двух систем, холодная война — такими были отношения Востока и Запада до перестройки. Затем отношения немного улучшились, а вот сейчас опять что–то происходит непонятное. Нас снова не любят, нас снова боятся, нам снова затыкают рот. Даже на Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити российских спортсменов лишают заслуженных наград. Что творится в мире?

— Как я понимаю, в двадцатом веке был двухполярный мир: наш, социалистический, соборный, общинный мир, заботящийся о человеке, и мир капиталистический, принесший «мудрость» о сокращении населения планеты. Запад решил, что они — золотой миллиард. А ведь все население планеты составляет около шести миллиардов. Значит — надо сокращать. Вот сейчас они это всеми силами и делают. Об этом мечтал Гитлер. Это было в планах Аллена Даллеса, который говорил так: «Чтобы произошла гибель самого непокорного на Земле народа, мы будем развращать, растлевать, разлагать этот народ, борясь за него с детского возраста!» Сейчас это и происходит. Такое у них и кино — пропаганда насилия и культ силы. Вот что сейчас творится в мире, вот что такое «демократия».

— День Защитника Отечества. Что лично для вас значит этот праздник?

— 21 февраля мы с Людмилой Мальцевой выступали в Подольске, к нам после концерта подошел офицер–десантник и рассказал такую историю. Вы ведь помните, как раньше мальчишки стремились попасть в ВДВ, то есть с защитой Отечества вопросов не было. Так вот, этот офицер тоже где–то перед пацанами выступал, разговор шел о том, что такое «защищать Родину». Тут в зале встает один, школьник и говорит: «А зачем?» Нет, вы только представьте: сегодня молодежь не знает, зачем нужно защищать Родину. Что для сегодняшней молодежи самое главное? Выиграть миллион, уехать туда, где слаще кормят... С моей точки зрения — это предательство. И мы с Людмилой Васильевной своими выступлениями стараемся этому противостоять. О чем мы говорим, поем, читаем стихи? О том, что лучше нашей земли нету, о том, что Россия всегда была и будет великой страной.

— Что бы вы сказали напоследок нашим жителям, читателям «Угрешских вестей?»

— Вы знаете, я совсем забыл со сцены прочесть стихи Михаила Васильевича Моцака, вице–адмирала, он был начальником штаба Северного флота, руководил поднятием «Курска». «Курск» подняли, а его сняли. Так вот, Михаил Моцак пишет очень хорошие стихи, и я сейчас их вам прочту, дорогие дзержинцы.

Я верю: в двадцать первом веке
Ты возродишься как страна.
И человека в человеке
Мы будем видеть. Ведь сполна
Страной испита горя чаша.
И я хочу, чтоб счастья свет
Согрел теплом Отчизну нашу,
Которой лучше в мире нет.

Сергей ВАСИЛЬЕВ